Путешествие в страну Жезтырмаков
Один из современных исследователей Средней Азии, учёный, историк, спелеолог Валентин Огудин, впервые затронул тему загадочного Снежного человека или как его называют местные жители, Жестермака. В одном из своих путешествий он исследовал феномен Снежного человека: Невымышленная горная «страна жезтырмаков» (диких людей) находится в Средней Азии в Кыргызстане на юго-западе Внутреннего Тянь-Шаня. С запада ее естественной границей служит Ферганский хребет, с севера и востока страну окружает хребет Кёкерим-Тоо. Воды рек, стекающих в южную сторону со склонов гор, орошают обширную долину Тогуз-Тороо. «Я провел три спелеологические экспедиции в близлежащих к Кёкириму районах, попутно собирая о нем разнообразные сведения. Первая попытка посетить район была осуществлена летом 1976 года, но из-за дождей группа была вынуждена отступить, даже не пройдя половину пути. Вторая попытка, предпринятая в 1983 году, увенчалась успехом. Пожалуй, нам просто повезло. Год выдался малоснежный и уровень воды в реках был необычайно низок. Несмотря на плохую погоду, постоянные дожди и снег, группе удалось пройти пешком весь основной каньон Кёкирима и выйти в поселок Казарман. Следующее путешествие, предпринятое в 1988 году для обследования боковых каньонов Кёкирима, в целом не удалась. Группа с трудом вошла в район, и пробыв там всего три дня, покинула его в подавленном состоянии, не выдержав агрессии со стороны природной среды. Мне думается, что нам было дано понять, какие чувства испытывает природа, когда на нее столь же безудержно давит человек».
В этой экспедиции мы предлагаем продолжить исследования феномена снежного человека. Область, которую предстоит исследовать, является дикой и труднодоступной. Поэтому, цель этой экспедиции заключается не в том, чтобы найти и увидеть снежного человека, но и исследовать дикую неизвестную горную область Тянь-Шаня.
Два единственных местных проводника и некоторые участники предыдущих экспедиций готовы продолжать исследования в столь диком и загадочном месте.
* * *
Вот как описывает эту область Валентин Огудин: Все началось в 1975 году на берегу реки Куравес (Северо-восточная Фергана). Житель поселка Авгандала пастух Сайпитдин Турдукулов рассказывал истории окрестных гор.
«…Отсюда в трех днях пути есть горы Кёкирим-Тоо, а в них два ущелья Чон-Канарчуу и Кичи-Канарчуу. Туда из наших давно никто не ходил. Просто подниматься вверх по долине опасно. В ней есть саз (болотистая местность), где водятся маленькие красные мушки. Если три-четыре мушки укусят человека, он заболеет и умрет. Идти в обход через перевалы дальним путем сложно, в некоторых местах «спотыкаются» даже лошади, да и людей рядом нет… Ущелье реки Чон-Канарчуу, по дну сплошь заросло ежевикой и кустарником, а по склонам – лесом. В этом ущелье водятся дикие козлы, кабаны, медведи, барсы. Там страшное место, все время, кажется, что кто-то на тебя смотрит.
Все звери из наших гор ушли в Чон-Канарчу. Там тихо. Ушел туда и дикий человек. По-кыргызски его зовут жезтырмак. В Чон-Канарчуу их живет два вида. Один большой, он к реке не спускается, другой – маленький, по реке ходит. (Тут Сайпитдин показал, как ходит жезтырмак. Он встал, пригнул колени, опустил плечи и прикрыл ладонями лицо). Похож жезтырмак на человека, только очень волосатого. Когда он кого-нибудь встречает, громко кричит, хватает руками ветви и скручивает их.
Лет двадцать тому назад охотники убили в Чон-Канарчуу самку жезтырмака. У охотников был с собой тайган (порода собаки — кыргызская гончая), который по ночам лаял, отпугивая диких людей. Однажды на полянке поставили пень, накинули на него чапан (стеганый халат), а тайгана крепко привязали, заткнув ему уши ватой. Жезтырмак вышел из кустов, подошел поближе, пригнулся, прыгнул и вцепился в халат когтями. Охотники разом выстрелили, жезтырмак громко вскрикнул и бросился бежать. Отвязав тайгана, охотники пустились по следу, намеченному на камнях и траве черной кровью. Вскоре нашли мертвого жезтырмака. Это была самка. Один из охотников отрезал у нее кисти рук. Эти руки я видел десять лет назад в Сузаке (Ошская область). Их нам показал в доказательство правоты своего рассказа старик-охотник. Руки по виду как у человека, пальцы слегка согнуты, ладонь чистая, с толстой желтовато-коричневой кожей, шерсть короткая, рыжеватая, как у жеребенка, покрывает запястье верх пальцев с большими когтями. Старик, хранивший эти руки, умер два года назад… А на слияние рек Кекирим и Байдамтал есть пещера. В ней жезтырмак и живет…»
* * *
Вполне понятно, что получив такую информацию, мы все загорелись посетить столь необыкновенный горный район. Весной 1976 года группа отправилась по реке Куравес по маршруту, предложенному Сайпитдином. Но до района мы не дошли, поскольку попали в обложные дожди. Пришлось ограничиться сбором информации среди пастухов.
Что же означает «Чон-Канарчуу»? В переводе с кыргызского «Чон» означает «большой», «канар» — «мешок» иносказательно — «безвылазная яма», «чуу» — имеет два значения, первое «шум, гвалт», второе — «дурная слава». Молодой пастух, встреченный нами на реке Кичизинда, пытался объяснить происхождение названия, искажая его как «канычуу» — «кто кричит (шумит)»… «Место это страшное, сказал он. Один охотник пропал там когда-то вместе с лошадью. Искали его, звали его, да так и не нашли. Вроде и сейчас там слышится его крик. А вообще все это выдумки. Я сам был три раза, ничего не слышал. Охота там хорошая». От других пастухов мы услышали, что люди в Кёкириме не живут, скот там не пасут, да и район популярностью не пользуется. Все упоминали о пещере.
Вернувшись в город, мы стали искать сведения о районе в литературе, но совершенно напрасно. Описаний не было. На топографической карте центральная часть гор Кекирим была показана без троп, сплошными каньонами. Создалось впечатление, что на карте Средней Азии совершенно неожиданно обнаружилось «белое пятно». Явление это, вообще говоря, объяснимое. До революции район был закартирован по расспросным сведениям, а в наше время – при помощи аэрофотосъемки. Все экспедиции проходили мимо, стремясь к Памиру или Центральному Тянь-Шаню. Геологи, как выяснилось позднее, работали в 1934 году только в правой составляющей реки Кекирим – реке Кеклик-Тоо. Пастухи сюда не ходят из-за отсутствия пастбищ. Охотники бывают, поскольку животных там невиданное множество, настоящий охотничий рай. Но передвигаться по ущельям весьма трудно, рельеф их столь изрезанный, что это отразилось в названии – Кёкирим-Тоо, означающем в переводе с кыргызского «Зеленый клубок гор».
Вполне понятно, что в горах могут быть редко посещаемые места. Мало ли их на Памире и Тянь-Шане. Но кто такой жезтырмак? Ведь многие пастухи верят в его существование. Да и не только в районе Кёкирима встречаются рассказы о диком человеке. У кыргызов он известен под именем «жезтырмак» — «медные когти», буквально «горная ведьма», у таджиков «гульбиябан» — «человек – гуль (демон)», у памирцев – «кишикийик» — «человек – горный козел» имя духа, хранителя местности и горных козлов, в ней обитающих; широко распространено название «алмасты» — демоническое существо в виде женщины и т.д. Имена ближайших его родственников: тутек – персонификация горной болезни (гипоксия), музаяк (ледяная нога) – дух, обитающий на ледниках.
Тибетцы считают, что дикий (снежный) человек обитает там, где водится барс и дикий як (вспомним, что кыргызы считают Кёкирим последним убежищем барсов и жезтырмака). Эти представления запечатлены на танке (буддийской иконе), изображающей Далха – божеств, покровительствующих людям и защищающих их от врагов. На иконе, ниже фигуры старшего из девяти братьев Далха, можно увидеть изображения двух снежных людей, покрытых тёмно-коричневой и черной шерстью. Ниже, слева изображен кошачий хищник: тигр или барс и справа дикий як или хайнык (помесь яка с коровой). Вся эта троица – дикий человек, кошачий хищник и дикое животное представляют собой сабдаков – хранителей местности, входящих в свиту Далха.
Ареал жизни барса расположен в настоящее время в зоне нежилого высокогорья, хотя раньше он охватывал и жилое высокогорье (районы летних пастбищ). Зона обитания по представлениям пастухов и охотников объединяла два «снежных вида» — снежного барса и снежного человека, хотя последний к высокогорью имел отношение только в периоды миграций, и предпочитал вести сумеречно-ночной образ жизни в более разнообразных ландшафтах высотных поясов вплоть до пойменных зарослей равнин. Анализ расспросных сведений, произведенный Б.Ф. Поршневым, показал, что крупные особи предпочитают держаться в приледниковых зонах, а более мелкие в низкогорье по берегам рек. Это утверждение сделало неожиданно интересным сообщение Сайпитдина о двух видах жезтермаков: «один большой, он к реке не спускается, другой – маленький, он по реке ходит».
С руками застреленной самки жезтырмака дело обстоит не менее сложно. Подобные реликвии ранее уже обнаруживали другие исследователи. Но, как правило, ими оказывались лапы лисицы, медведя или какого-нибудь другого зверя. Возможно, что перед выстрелом охотнику виделось какое-то необыкновенное существо. Не зря ведь о жезтырмаке говорят, что он оборотень. Даже хранящаяся в одном из тибетских монастырей рука животного из семейства гоминид не является прямым доказательством существования «снежного человека». Тому есть поучительный пример. При тщательном анализе скальпы йети, вывезенные Э. Хиллари в Англию, оказались искусными подделками, правда старинными.
Упоминания о пещерах в Кёкериме и вероятность находки в них останков или следов жизнедеятельности жезтырмаков сориентировали нас на организацию новой экспедиции. В 1983 году в горы Кёкирим отправилась сборная группа спелеологов из Ташкента, Ферганы и Новосибирска. На этот раз маршрут пролегал вверх по реке Карасу мимо одноименного озера к перевалу Капкаташ, ведущего в верховья Чон-Канарчуу.
Пастух, стоящий в двух километрах от перевала, гостеприимно поил нас чаем и посвящал в секреты местной географии. Зато когда мы заговорили о жезтырмаке, он рассмеялся: «Давно его нет в этих местах, ушел, совсем ушел». И тут же поведал другую устрашающую историю. Мол, обитают за перевалом дикие животные, называемые местным населением чоу. С виду они похожи на собаку или шакала, но коварнее и злее. Свою жертву они не поедают, а умерщвляют, выпивая из нее кровь. Живут чоу стаями по 10-15 особей, на охоту выходят ночами, нападая даже на путников. Сам их чабан не видел, но слышал рассказы охотников, промышлявших за перевалом. Конечно, развеивать убеждения пожилого человека мы не стали, но между собой припомнили, что словом «чоо» кыргызы называют очень редкое животное – красного волка. То, что его поселили в Кекириме, не удивительно, ведь туда по рассказам «ушли все животные». Но чоо кровь не пьют, а занимаются этим мите, злобные карлики ростом с 12-ти летнего ребенка. Редкое и мифическое нередко сплетается друг с другом самым причудливым образом.
Перевал Капкаташ (кырг. «узкое каменистое ущелье») зажат по бокам двумя вершинами, которые венчают уходящие вниз гребни. «Цирк» Капкаташа довольно просторный, но ведущая от него долина, и это хорошо видно, узкая и извилистая, она скатывается вниз между почти отвесных склонов. Вот место, к которому мы так долго стремились, где обитает загадочный жезтырмак.
Складывается впечатление, что горы эти совершенно бессистемны. Сплошной хаос в построении хребта создает большие трудности для путешественников. Мощные снежники полукольцом оцепили перевал и близлежащие склоны. Из них берут свое начало Чон-Канычуу и Кичи-Канычуу. Только условно их можно назвать «большой» и «малый» реками. Они примерно одинаковы, стремительны и бурны, разве что первая несколько длиннее. Сверху это отлично видно.
Мы обходим нависающий с гребня снежник стороной и начинаем спуск с перевала. Почти час топаем по петляющей тропе, пока не достигаем нижней поляны. Обычно охотники ищут свою добычу в пределах этого места, потому сюда и ведет тропа. Чон-Канарчуу почти полностью укрыта снеговым тоннелем, и лишь в промоинах можно увидеть ее водяной поток. Меньшая «сестра» этой реки местами освободилась от снежно-ледового панциря и теперь свирепо гудит на перекатах пенистыми бурунами. У входа в ущелья реки сливаются, давая начало мощному Кёкириму, местами перекрытому гигантскими снежными мостами (и это в июле!). Река занимает все пространство ущелья, делая его практически непроходимым. Идти по гребням отрогов невозможно так сильно они изрезаны. Склоны же обрывисты и густо заросли травами. Никаких троп здесь нет. Сжатость пространства, подстерегающая опасность, полная неизвестность предстоящего, вызывают щемящее чувство тревоги. Впечатление такое, словно попал в очень красивую, но глубокую банку, откуда уже никогда не выбраться. Поток с гулом и силой влетает под рваные края снежных мостов и исчезает под их многометровой толщей. Если соскользнуть в него, то погибнешь моментально.
Идти до нового моста приходится над водой, либо по «живой сыпухе» (беспорядочному нагромождению крупных валунов и мелких камней, готовых в любой момент поехать под ногами), либо по травянистому склону, где из-за высоты травы не видно, куда ступает нога. И как здесь ходит жезтырмак? Дорога выматывает. Мы часто падаем, с трудом поднимаясь под грузом рюкзака.
Временами моросит мелкий дождь, порой переходя в снег. Для летнего Кёкирима это обычное явление. Действительно, его «мешок» накапливает максимум осадков юго-запада Внутреннего Тянь-Шаня. В зимне-весеннее время ветер переносит через Ферганский хребет массы снега, которые забивают каньоны Кёкирима до предела. Толщина снежников местами достигает 30-50 метров. Когда воздух прогревается. Наступает интенсивное таяние и высвободившаяся вода устремляется вниз по руслам рек. Глубина стремительных потоков в сужениях каньонов местами достигает 5-7 метров. Процессы, происходящие в районе, чрезвычайно динамичны, что создает крайне неблагоприятную и агрессивную для жизнедеятельности человека среду. Тем не менее, гребни хребтов и полянки в пойме реки, густо заросшие травой, превышающей рост человека (выраженный гигантизм растений), и многочисленные пещеры и гроты служат надежным убежищем многочисленным крупным животным, в первую очередь горным козлам, затем медведям и барсам. Поражает полное отсутствие птиц. Несмотря на изобилие корма, нет даже вездесущих альпийских галок и клушиц, которых можно встретить и в ледниковых зонах на высотах, превышающих 5000 м. над у.м. Зато мух и слепней здесь невиданное количество. И, к сожалению, они совершенно не боятся человека!
Ущелье резко забирает вправо, и мы упираемся в «прижим», который кажется можно преодолеть разве что, только по воздуху. Приходится опускаться во всем обмундировании в ледяную воду и пробираться вдоль берега, придерживаясь за камни и выступы скал. Такой способ передвижения в Кёкериме обычное дело. В каньонах постоянно, десятки или сотни метров приходится брести по колено или по пояс в воде, прижимаясь к берегу, переходя от островка к островку или с берега на берег. Брести по воде, пожалуй легче, чем по склонам. Дорога получается более ровной. Там, где брода нет, приходится взбираться на скалы, применяя для этого специальное снаряжение. Скорость движения очень низкая, порой за 2-3 часа можно преодолеть всего несколько сотен метров.
Попутно с преодолением трудностей занимаемся обследованием многочисленных гротов. Как правило они нишеобразные. Следы пребывания живых существ обнаруживаются только в одном из них в виде груды совершенно белых костей. Их осмотр не дал ним ровным счетом ничего. Черепа отсутствовали, на костях отсутствовали и следы погрызов. Не являясь специалистами, мы не могли отличить кости медведя от костей человека, если они там и были, а тащить всю эту груду до города к антропологам не представлялась возможным.
Так, продвигаясь постепенно, мы пришли в самое сердце Кёкирима. Им оказалась узкая поляна перед слиянием Кёкирима с Байдамталом. На поляне среди невысокой травы возвышалось около десятка гигантских берез. Каждая в диаметре более двух метров и высотой до двадцати метров. Самая большая и старая береза была сломана у основания и лежала вдоль поляны как поверженное тело. Базовый лагерь установили на поляне, наконец обсохли и немного восстановили силы.
Ночью мне приснился сон. Восемь или десять очень старых женщин, одетых в темные с белым национальные наряды, бережно ухаживали за одной еще более старой величественной женщиной, которая лежала среди них совершенно больная, стойко перенося мучения. Женщины просили помощи. Проснувшись, я понял, что мой сон навеяли дриады берез, ведь у таких древних деревьев обязательно появляется одушевленное начало. Не случайно в Средней Азии многовековые чинары, карагачи и ивы почитались как святыни. Поднявшись, я пошел к старой сломанной березе и выразил искреннее сочувствие. Больше в этих условиях я им ничем помочь не мог.
С заходом солнца в ущельях становится очень тихо, только река шумит, и, что самое приятное пропадают надоедливые мухи. Странное чувство дискомфорта не покидало нас. Совершенно пропал аппетит. Участники экспедиции, экстраверты по натуре, постепенно впадали в депрессию, интроверты все больше замыкались в себе. Пора выбираться отсюда. По ночам чудились голоса, иногда казалось, что разговаривают несколько человек. Вспоминается рассказ Сартая Исаваева, престарелого пастуха из поселка Озгоруш:
«Когда я был помоложе, гонял я отары за перевал Капка. Однажды с приятелем мы отправились на охоту к реке Чон-Канарчуу. Было это осенью, примерно в семидесятом году, в горах выпал первый снег, и, чтобы не вязли кони, поднялись мы повыше, почти под самый гребень гор, откуда снег сдувает. Поохотились, стали возвращаться домой. И тут попали в какую-то незнакомую долину. Вернее, мы увидели ее сверху. Она была очень узкая. Скалы на противоположной от нас стороне были совершенно отвесные, как стена. И лишь в одном месте – небольшая площадка, на которой росли деревья. Мы сделали привал. После еды мой товарищ задремал, а я готовил лошадей к переходу. Вдруг мне показалось, что я слышу голоса с площадки. Словно мужчина и женщина переговариваются. Я опешил: откуда могут взяться люди, если площадка так высоко от дна долины, а до гребня хребта 30 метров отвесной стены. Разбудил приятеля. Тот прислушался и тоже различил голоса. После этого случая в те места больше не хожу. И вам не советую».
В течении нескольких дней мы обследовали сердце Кёкирима. В гроте, о котором упоминали многие пастухи, считая его жилищем жезтырмаков, ничего обнаружено не было. Путь в обжитые места занял еще несколько дней. Опять долго шли по воде, желая только одного – поскорее выбраться из каньона. Вокруг нас ничего необыкновенного не происходило, если не считать неожиданной находки – свежей туши пятилетнего козла, лежащей в воде и не имеющей никаких видимых повреждений.
Казалось, что экспедиции не принесли никаких результатов. Но только потом, в городе мы осознали. Что все, о чем так настойчиво говорили наши информаторы, сводилось только к одному: зона Кёкирима провоцирует особое состояние сознания. Его испытывали все побывавшие там охотники, а также испытали и мы. Природу происхождения специфического явления неожиданно хорошо объяснила Олманта Омонов, старейшина рода Тулеген, проживающий в поселке Кундалик на реке Акбуура (восточная Фергана). Он сформулировал, что «…жезтырмак является редко и не каждому человеку. Такой случай может быть раз в 10 лет. Но этот человек должен быть либо усталый, либо голодный, либо только что проснувшийся. Тогда он вдруг может увидеть жезтырмака. Часто, последний принимает вид его родственника или хорошего знакомого. Жезтырмак заманивает человека в непроходимое место или закруживает его. В лучшем случае, человек внезапно очнется и удивится, как он сюда попал. В худшем – погибнет. Является жезтырмак чаще всего вечером или рано утром. Излюбленными местами обитания жезтырмаков являются непроходимые или труднодоступные теснины, пещеры, заросли».
Определения старейшины дополнил Джумамат Мусаев, житель поселка Дарауткурган (Алайская долина), бывший некогда шофером в экспедиции АН СССР, искавшей в 1958 году «снежного» человека на Памире: «…дикий человек есть везде. Когда идешь один по горам, дикий человек всегда сзади, мы его слышим. Стоит только обернуться, он становится, как арча, как камень…».
Итак, жезтырмак – это дух измененного состояния сознания. Нормальные, психически здоровые люди начинают галлюцинировать наяву под воздействием переутомления и агрессии окружающей среды. При сложившихся обстоятельствах войти в это состояние может каждый, так как оно свойственно природе человека. Подсознание при этом выдает видео-аудиальные образы, нередко из самых глубин, «материализуя» древние атавистические страхи. В таком контексте все случаи странных явлений становятся на свои места и делаются объяснимыми. Правда подобный подход, напрочь рушит идею реального существования дикого человека. Но может быть он живет своей независимой жизнью, не обращая внимание на суету и переживание людей.
Чтобы убедится в этом, а заодно и исследовать пещеры, о которых так много рассказывали местные охотники, а также местную дикую природу, мы организуем экспедицию в «страну Жестермаков» в малоизученную область Внутреннего Тянь-Шаня.
Цели экспедиции:
- Исследование дикой, неизвестной области Тянь-Шаня,
- Исследование пещер и гротов
- Спелео-биологические исследования
- Исследование диких природных феноменов в долине Кекерим,
- Наблюдение за дикими животными, птицами, насекомыми,
- Фото и видеосъёмка, и др.
Мы собираемся исследовать одну из самых диких и труднодоступных областей Тянь-Шаня. Мы хотим окунуться в дикую природу, почувствовать себя исследователями и первооткрывателями.
Желающие принять участие в экспедиции могут связаться с нами по адресу: info@geoexplorersclub.com
ПРОГРАММА МАРШРУТ И ЛОГИСТИКА УСЛОВИЯ УЧАСТИЯ
Наш адрес: info@geoexplorersclub.com
